До середины 1950-х годов только врач в полном смысле понимал, что есть благо, и отводил пациенту роль статиста – соглашателя с медицинской истиной. Десятилетие спустя в биоэтике, в связи с появлением информированного согласия, почти как в Средние века рождается дуализм двух истин – врачебной и пациентской. Переход от самодетерминации к концепции информированного согласия происходил через осмысление соотнесенности блага, которое представлял врач, и права на знание и артикуляцию этого знания со стороны пациента в соответствии с его представлениями. Смыслополагание, и не только пациента, но всякого, кто сталкивается с биомедицинскими траекториями в собственной жизни, осуществляемое в формате информированного согласия, становится не менее значимым, чем само объективное благо здоровья или процветание общества. Между тем большинство актов информированного согласия de facto все также является фактами самодетерминации, поскольку носят формальный характер. Кроме того, достаточно часто научное сообщество рассматривает смыслополагание информированного согласия как фиктивную бюрократическую практику. Тем не менее философская критика единого представления о благе являет собой и критику идеи неинформированной самодетерминации, и в настоящей статье приводятся некоторые аргументы о невозможности полной трансляции знания, вариативности ценностного реализма, ограниченности философского концептуального универсализма. В исследовании анализируются кейсы, раскрывающие проблему информированного согласия, и рассматривается проблема объективного понимания блага в современной философии с опорой на идеи Ю. Хабермаса, Ч. Тейлора, А. Бьюкенена. В статье обосновывается тезис о том, что значение концепции информированного согласия, противопоставленной идее самодетерминации, подкрепляется в современной философии исчерпанностью концепции универсального блага.
информированное согласие; самодетерминация; ценностный реализм; автономия; благо.